Мексиканский залив, прибрежная зона США. Посреди океана — огромная, с 20-этажный дом, нефтяная платформа Atlantis. Здесь живут и работают 50 человек. Гудят насосы и установки первичной сепарации нефти. Эффектно! Но самое интересное — под водой. От платформы вниз, подобно щупальцам осьминога, расходятся сверхпрочные шланги. Они тянутся к двум десяткам скважин на дне, на глубине 2,1 км, откуда и качается нефть.
Так компания BP ведет добычу нефти в Мексиканском заливе. С платформы, расположенной в 240 км от берега, нефть идет по подводному трубопроводу в район Нового Орлеана, известного своим джазом и тропическими ураганами. (Кстати, другую платформу BP — Thunder Horse — в 2005 г. серьезно повредил ураган «Деннис».) На сегодня Atlantis — самый глубоководный из действующих в мире проектов по добыче нефти. А среди глубоководных проектов он еще и один из самых дорогих. Одна платформа обошлась в $3,5 млрд.Можно не сомневаться, однако, что гигантские расходы отобьются — при нынешних-то ценах на нефть. И упасть им ниже себестоимости добычи никто не позволит. Слишком велики ставки, сделанные самым могущественным в мире промышленным лобби.
КОНЕЦ ЛЕГКОЙ НЕФТИ
С учетом удельных затрат на разработку месторождений себестоимость добычи нефти в Мексиканском заливе, по самым скромным оценкам, составляет не меньше $30 за баррель. Точные цифры — строжайшая коммерческая тайна. Они зависят от того, на сколько лет амортизировать капитальные затраты. Ясно одно: добывать нефть дешевле уже не получится. Металл, оборудование, услуги подрядчиков — все дорожает, а доллар падает. Поэтому стоимость разработки новых нефтяных проектов на шельфе США, по прогнозам Международного энергетического агентства (МЭА), составит уже от $64 за баррель.
Все смотрят на баланс спроса и предложения. Спрос на нефть по миру растет на 2-4% в год, и «традиционной» нефти скоро перестанет хватать. Все новые крупные месторождения — это «трудная» нефть. Либо она залегает в сложных местах: на глубине океана (Ангола, Бразилия, Нигерия) или на арктическом шельфе (Аляска, Баренцево море). Либо это не привычная жидкая нефть, которую бери и качай, а высоковязкая (битумная) или вообще твердая (сланцы). Добыча такой нефти требует сложных дорогих технологий: себестоимость выходит в 2-3 раза выше, чем на «жидких» месторождениях.
«Спрос на энергоносители к 2030 г. вырастет на 50%, — говорит вице-президент ВР по технологиям Тони Меггс. — Еще многие десятилетия львиную долю мировых энергетических потребностей будут закрывать традиционные углеводороды. Но поиск и разработка новых запасов становятся все сложнее, что подталкивает нас к разработке проектов на глубоководье либо в экстремальных природных условиях».
«Только страны Персидского залива могут по-прежнему дешево добывать нефть: всего по $11 за баррель, — добавляет аналитик ИГ “АнтантаПиоглобал” Тимур Хайруллин. — В большинстве прочих регионов минимальный уровень расходов, при котором они могут добывать нефть, — это $25-30 за баррель». Но здесь не учтены ни коммерческие расходы, ни налоговые изъятия, ни планы по инвестициям, ни минимально приемлемый уровень прибыли для нефтяников. Если их учитывать, цена должна быть вдвое выше. Даже министр нефти Саудовской Аравии — страны, где больше всего дешевой нефти, — Али Аль-Наими недавно признал, что цены не опустятся ниже $60 за баррель, потому что «как раз столько составляет себестоимость альтернатив [дешевой арабской нефти]».
Можно смеяться над теориями заговора, но так уж выходит, что, когда цены падают до неприемлемых для нефтяников уровней, в мире случаются заварушки, после которых цена подскакивает, — даром что основные месторождения находятся в нестабильных странах. И вряд ли случаен тот факт, что политики, которые вершат судьбы мира, — американские, британские, российские и другие — так или иначе связаны с нефтяным бизнесом. C таким прикрытием нефтяники могут затевать самые дорогостоящие проекты.КРУЧЕ САУДИТОВ
В Канаде нефть сейчас грузят самосвалами. Среди лесов и болот провинции Альберта вырыты огромные карьеры. Гигантские экскаваторы черпают черную липкую грязь. Это битуминозные пески: древняя нефть вышла на поверхность и смешалась с песчаником. Смесь грузят в 400-тонные грузовики (вроде «БелАЗов») и везут на сепарационные установки. Там битуминозный песок смешивается с теплой водой, чтобы нефть отделилась. Получившаяся субстанция затем еще разбавляется и подается насосами по трубе на установку, где сырье «обогащают» путем добавления водорода и вырабатывают синтетическую нефть, которая дальше идет на НПЗ.
Этот производственный цикл характерен скорее для горно-металлургической отрасли, чем для нефтянки. Технология в сравнении с традиционной нефтедобычей чрезвычайно затратная. Но именно так добывают канадскую нефть ExxonMobil и ChevronTexaco. А лидирует Shell, которой принадлежит крупнейшее месторождение битуминозных песков в районе Атабаска (6,5 млрд баррелей). Лицензионный участок Shell получила еще в 1950-е, но вела только экспериментальную добычу. Лишь в 2000-е, когда нефтяные цены превысили $60 за баррель, стала оправданна полномасштабная промышленная разработка.
Тот факт, что добыча нефти из битуминозных песков стала рентабельной, позволяет пересмотреть взгляды на то, когда иссякнут запасы. Раньше считалось, что нефти осталось лет на 50, теперь можно говорить о 400 годах (оценка МЭА). Запасы «песчаной» нефти в Альберте превышают 1,6 трлн баррелей, и залегают они на глубине всего несколько метров. Получается, что это крупнейшее месторождение нефти на Земле. Теперь Канада на втором месте в мире по запасам нефти — после Саудовской Аравии. Если цены позволят, добыча будет расти, и к 2030 г. Альберта сможет обеспечивать уже до 5% мирового производства нефти.
Глава Shell Йерун Ван дер Вир убежден, что от добычи нефти из песков некуда деваться. «Жестокая истина состоит в том, что увеличение запасов “легкой” нефти, которую достаточно легко добыть, — написал он в одной из свежих статей, — будет с трудом поспевать за быстрорастущим спросом. И именно в момент бурного роста спроса на энергоносители многие месторождения нефти истощаются. Проблема не в наличии ресурсов как таковых». Нефти как таковой в недрах не мало — мало дешевой нефти. Но при достаточно высоких ценах можно c прибылью добывать и дорогую.
Какие в этих условиях шансы у России?
И МЫ ТУДА ЖЕ
У нас нет таких нефтеносных песчаников, как в Канаде. Есть немного сланцев в Ленинградской области — делать из них синтетическую нефть уже собрался Виктор Вексельберг. В советское время это производство было экспериментальным. При нынешних ценах на нефть проект стал выглядеть перспективным, и «Ренова» утверждает, что готова потратить на него до $2 млрд.
Для России более актуальна тема битумной нефти, которую еще называют тяжелой. По данным МЭА, в России находится треть мировых запасов тяжелой нефти — главным образом запасы «Татнефти». Сейчас это компания с падающей добычей. Традиционные месторождения «Татнефти» в Поволжье сильно истощены, а себестоимость добычи выше, чем у других российских компаний. Зато на глубине 100 м по всему Татарстану залегает огромное количество битумной нефти. По информации Раиса Хисамова, главного геолога «Татнефти», ресурсы природных битумов в Татарстане оцениваются примерно в 7 млрд т. Для сравнения: запасы обычной нефти «Татнефти» составляют около 800 млн т.
Промышленная разработка битумной нефти могла бы дать новую жизнь татарской нефтянке. По расчетам, добывать такую нефть рентабельно уже при уровне нефтяных цен $50 за баррель. Но тут нужны высокие технологии. Просто качать такую вязкую нефть не получается, ее нужно разжижать. Для этого бурят дополнительную скважину, в которую закачивают горячий пар под давлением, и пласт становится более жидким. Разжиженную нефть уже можно поднять на поверхность. «Татнефть» сначала сама экспериментировала, но затем пригласила более опытного технологического партнера — Shell. Осенью прошлого года компании учредили СП по разработке месторождений битумной нефти. Параллельно «Татнефть» лоббирует налоговые льготы в этом бизнесе — издержки-то растут, а привычную рентабельность хочется сохранить.
Другим российским нефтекомпаниям шиковать на легких месторождениях тоже осталось недолго. «В целом мы следуем общемировой тенденции — в плане усложнения и удорожания новых добычных проектов», — отмечает аналитик «Тройки Диалог» Олег Максимов. Традиционные месторождения в Западной Сибири и Поволжье истощаются.
Нефтяники активно развивают новые месторождения, в частности в Восточной Сибири. Себестоимость добычи там будет в 2-3 раза выше, чем на старых месторождениях. «Роснефть» вложит рекордные $8 млрд в проект «Ванкор» (Красноярский край), ЛУКОЙЛ уже инвестировал свыше $2 млрд в месторождение Южное Хыльчую (Ненецкий АО). Еще дороже сахалинские проекты: «Сахалин-1» ($17 млрд, оператор ExxonMobil/«Роснефть») и «Сахалин-2» ($20 млрд, оператор Shell/«Газпром»). Это не Арктика, но климатические условия примерно те же: сложная ледовая обстановка, ограничивающая работу на несколько месяцев в году. Оба проекта начались еще в период низких цен, но имели смысл из-за необычайно льготного налогового режима.
Время сверхдорогих проектов нефтедобычи скоро наступит и в России. «Роснефть» совместно с ВР бурит сейчас разведочные скважины на новых проектах «Сахалин-4» и «Сахалин-5». Стоимость получается вполне мировая: по $100 млн за каждую четырехкилометровую скважину. Впереди новый виток гонки расходов. Служба управления минеральными ресурсами США объявила аукцион на концессии в Чукотском море — запасы в его американском секторе оцениваются в 15 млрд баррелей. У нашего Минприроды тоже масса нераспределенных участков, тянущих на миллиарды: «Баренц-2», «Сахалин-3» и другие. Министр Юрий Трутнев заявляет, что нам надо инвентаризировать арктический шельф и доизучить его. Нет сомнений, что так оно и будет. Нефтяники вместе с политиками обеспечат необходимую рентабельность.
Нефть-добыча, затраты.
